Заклинание при свечах - Софи Клеверли
Удивительно, но эта неприятность оказалась не единственной, случившейся в тот день с Ариадной.
На уроке рисования они с Мюриэл получили нагоняй за то, что обменивались записочками. А когда мы вновь встретились уже после окончания всех занятий, выяснилось, что Ариадну выгнали с поля во время хоккейной тренировки. За что выгнали? Не поверите, но наша тишайшая Ариадна врезала кому-то из игроков клюшкой по ноге.
– Сегодня с самого утра Ариадну словно подменили, – заметила Скарлет, когда мы возвращались после балетного класса в свою комнату, чтобы переодеться к ужину. – Столько неприятностей в один день на свою голову накликала – уму непостижимо!
Именно в этот момент у меня в голове зародилась неясная мысль и начала прорастать, словно пробившийся из-под земли зелёный росток.
«Эбони подозревает Ариадну и Мюриэл, что они донесли на неё из-за кота… решила наказать их за это… и что? Могла она наложить проклятие на их обеих?»
Эта мысль поначалу показалась мне глупой до невозможности – ну как, скажите, могла Эбони втягивать кого-то в неприятности, если её самой и близко при этом не было? Я попробовала выбросить мысль о проклятии из головы, но чем больше старалась это сделать, тем тревожнее становилось у меня на душе.
Не улучшилось моё настроение и от того, что возле двери нашей комнаты нас поджидала Эбони.
Сейчас – редкий случай! – она была одна, без своих подпевал. Стояла, скрестив на груди руки, нетерпеливо постукивала обутой в тяжёлый чёрный ботинок ногой, провожая мрачным взглядом всех проходивших мимо неё по коридору девочек.
При виде Эбони моим первым желанием было развернуться и бежать прочь, куда глаза глядят, но было слишком поздно. Эбони уже засекла нас.
– Ага, вот и сестрички-близняшки, которых я жду, – сказала она, когда мы подошли ближе. – И одни при этом. Хорошо.
– А в чём дело? – осторожно спросила Скарлет.
– Вы с плохой компанией водитесь. Будьте осторожнее, – ответила Эбони. Спокойно так ответила, не угрожая, просто как о чём-то само собой разумеющемся.
Скарлет лишь пожала плечами. Я тоже не знала, что на это сказать.
– Тем не менее, – продолжила Эбони. – Мы снова встречаемся. Ночью в субботу. На этот раз в моей комнате. Придёте?
– Снова в полночь? – спросила я.
Эбони немного – совсем чуть-чуть! – подумала, посмотрела куда-то в пустоту и ответила:
– Нет. Сразу после отбоя. Этот ритуал не обязательно проводить в полночь. Для него нужен только лунный свет.
Я посмотрела на Скарлет. Её лицо ничего не выражало.
– Хорошо, – медленно ответила она.
Очевидно, Эбони этот ответ устроил, она кивнула и, уходя, бросила:
– Значит, увидимся.
Вот на этот раз в её словах я отчётливо почувствовала угрозу.
До самого конца недели я внимательно наблюдала за Ариадной, и её поведение казалось мне всё более странным.
Начнём с того, что она забыла сделать домашнее задание по английскому языку. Представляете? Ариадна! Сделать домашку забыла! Затем на уроке французского она не смогла вспомнить ни одного глагола. На химии они на пару с Мюриэл начали препираться с преподавательницей, за что получили, само собой. На уроке арифметики она неправильно записала все цифры и не смогла решить ни одного примера. А ведь даже Скарлет и то с этим заданием справилась!
В среду Ариадна опять уснула на уроке. В пятницу её оставили после уроков.
Причём дважды.
В прошлом Ариадну один раз из школы уже выгоняли, и, надо сказать, совершенно не по её вине. Тогда она попала под раздачу из-за нас со Скарлет, из-за наших с ней дел. А так, не считая того случая, Ариадна практически всегда была образцовой ученицей, поэтому мне просто дико было смотреть на то, что с ней происходит. Было ощущение, что Ариадна всё быстрее катится под гору, а я не могу ни удержать её, ни затащить назад вверх.
Вообще в последнее время наши отношения с Ариадной стали какими-то странными, она отдалилась от меня и Скарлет, отгородилась от нас словно стеклянной стеной. Порой до меня долетали обрывки разговоров, которые Ариадна и Мюриэл теперь постоянно вели друг с другом. Насколько я могла понять, говорили они в основном о том, что было связано либо с их прежней школой, либо с тем, что имело какое-то отношение к ним двоим. А в тех случаях, когда мы собирались все вместе, я чувствовала себя зажатой и далеко не обо всем могла говорить в присутствии Мюриэл. Между прочим, мы с сестрой до сих пор не рассказали Ариадне и Мюриэл, что нам удалось узнать об Эбони. А когда Ариадна сама спрашивала нас об этом, просто отвечали, что ничего нового нам выяснить не удалось.
Кстати говоря, это в известной степени было правдой. Эбони по-прежнему оставалась всё такой же загадочной и закрытой, и мы до сих пор ни на шаг не приблизились к тому, чтобы выяснить подлинный источник её странной силы. А это, в свою очередь, делало такой важной предстоящую субботнюю встречу, на которую мы с сестрой были приглашены.
Но до этого, в пятницу, у нас по расписанию было занятие в балетном классе. Я, как всегда, с радостью спустилась по ступенькам, ведущим к расположенному в холодном подвале танцевальному залу.
Нигде я не чувствовала себя так хорошо, как на уроках балета – прямо как дома. И что бы ни происходило вокруг, на этих занятиях мы с сестрой неизменно были рядом, плечом к плечу, и это тоже было прекрасно. Войдя в зал, мы весело поздоровались с нашими педагогами по танцу, мисс Финч и мадам Зельдой.
– Разминайтесь, девочки, – объявила мадам Зельда, громко хлопнув в ладоши. Затем она зажгла ароматическую палочку и стала ходить взад-вперёд, помахивая ею и наполняя зал странным, пахнувшим какими-то заморскими пряностями дымом. Мадам Зельда постоянно жгла эти палочки, такая уж у неё привычка была, а почему – не знаю. – Пока что можете разговаривать друг с другом, но как только начнётся урок – полная тишина, помните?
Мисс Финч села тем временем за рояль и негромко начала наигрывать что-то очень красивое
