Тайна из тайн - Браун Дэн
Кэтрин…
Лэнгдон поднял глаза на окно второго этажа, из которого выпрыгнул. Взрыва, которого он опасался… так и не произошло. Отель Four Seasons по-прежнему стоял будто неприступная крепость.
При резком свете аварийного освещения гости уже потоком выходили через боковой выход на террасу, выходящую к причалу, выступающему в реку.
Борясь за то, чтобы остаться на плаву, Лэнгдон вдруг осознал, что течение уносит его прочь; только на причале отеля у него был шанс выбраться из воды до того, как его понесет вниз по течению.
Изо всех сил стараясь не паниковать, он попытался плыть к причалу свободным стилем, но едва мог поднять руки. Промокший свитер обтягивал его, как якорь. Холодная вода уже сковывала его кровообращение, и Лэнгдон почувствовал первые признаки переохлаждения – пронзительную боль в лодыжках и запястьях.
Плыви,Роберт…
Перейдя на неуклюжий брасс, Лэнгдон изо всех сил сопротивлялся течению, пытаясь добраться до причала. Бросив взгляд дальше, он испугался, что его унесет к водопаду неподалеку ниже по течению – хотя понимал, что, скорее всего, потеряет сознание и пойдет ко дну задолго до того, как окажется на краю.
Давай же!
Гребя руками в ледяной воде, Лэнгдон не мог выкинуть из головы образ женщины с черным сияющим ореолом. Головной убор ещё мог быть жуткой случайностью… но копье? И запах смерти?
Не может быть. Это невозможно.
На мгновение Лэнгдону показалось, что он всё ещё спит, запертый в реалистичном кошмаре, как тот, что приснился Кэтрин прошлой ночью. Нет. Пронзительный холод и бешеный стук сердца убедили его, что он бодрствует. Как мог бы подтвердить любой, провалившийся под лед, острое переохлаждение приносит с собой череду состояний – шок, панику, рефлексию и, наконец, смирение.
Используй панику, сказал он себе. Плыви сильнее.
Плывя под углом к течению, Лэнгдон неуклюже двигался в сторону причала, пытаясь игнорировать нарастающую боль. С каждым усилием она становилась сильнее, но гул сирены отеля казался все ближе.Ближе.Глаза резало от ледяной воды, зрение начинало мутнеть.
Причал был уже близко, темное пятно в свете аварийного освещения, и Лэнгдон из последних сил устремился к нему. Когда его рука нащупала что-то твердое, окоченевшие пальцы едва почувствовали шероховатую древесину, не говоря уже о
том, чтобы ухватиться за нее. Он стал подтягиваться к маленькой металлической лестнице у причала. Собрав остаток сил, Лэнгдон выбрался, тяжело рухнув на настил, а его промокшая одежда оставила вокруг лужи воды.
Лэнгдон лежал без движения, дрожа и обессилев, понимая, что всё еще в смертельной опасности.
Здесь я очень быстро замерзну. Надо согреться.
Он встал на колени и взглянул на отель. Терраса уже была переполнена гостями, многие в халатах, стоявшими под падающим снегом. Он обернулся к Карлову мосту, который теперь выглядел как открытка, его газовые фонари мягко светились в снегопаде.
Я видел то, что видел.
Лэнгдон услышал быстрые шаги на причале.
— Мистер Лэнгдон! — закричал менеджер отеля, подбегая с вытаращенными глазами. Он резко остановился на заснеженной поверхности. — Вы в порядке, сэр?! Что здесь случилось?!
Лэнгдон кивнул. — Я… думал… что-то…
— Пожар?!
Дрожа от холода, Лэнгдон покачал головой. — Нет…
— Тогда почему вы подняли тревогу?! — Обычно любезный тон менеджера стал резким и злым.
— Я думал…опасность.
— Какая опасность?!
Лэнгдон с трудом поднялся в сидячее положение. Голова пульсировала, он чувствовал, что переохлаждение берёт своё.
К ним подбежал охранник отеля. Мускулистый мужчина резко поднял Лэнгдона, схватив под мышки. Лэнгдон не мог понять, помогал ли он ему встать или задерживал.
— Зачем вы подняли тревогу, сэр? — повторил менеджер, пристально глядя на него.
— Извините… — ответил Лэнгдон, у него начали стучать зубы. — Я…растерялся.
— Из-за полиции в холле? Я же сказал, это ерунда! — Менеджер едва сдерживался.
— Мне нужно знать — можно ли возвращаться внутрь?
Лэнгдон видел, как гости всё ещё выходят через аварийный выход, и мог только представить хаос у главного входа.Этого им не объяснить. Они подумают, что я сошел с уда.
— Профессор Лэнгдон, — озвучился менеджер, и в его раздраженном голосе появилась злость, — мне нужен ответ! Четыреста гостей стоят на улице под снегом. Здание безопасно? Да или нет! Можно ли вернуться внутрь?
Лэнгдон снова увидел женщину в черном сияющем венце… серебряное копье… смрад смерти.Должно быть другое объяснение. Мир так не устроен! Возьми себя в руки, Роберт.
Лэнгдон наконец кивнул. — Да… я думаю, безопасно. Прошу прощения. Как я сказал… я растерял...
— Выключите тревогу! — сказал менеджер охраннику, который тут же отпустил Лэнгдона. Пока тот балансировал на дрожащих ногах, охранник достал рацию и отдал приказ, а менеджер что-то быстро говорил в телефон.
Через несколько секунд сирены умолкли, уступив место вою приближающихся машин экстренных служб. Менеджер закрыл глаза, глубоко вдохнул и медленно выдохнул. Затем он снова открыл глаза, спокойно стряхнул снежинки с темного костюма.
— Профессор Лэнгдон, — прошептал он сквозь стиснутые зубы, — мне нужно встретить власти. Охранник сопроводит вас в номер.Никудане уходите. Властям нужно с вами поговорить.
Лэнгдон кивнул в знак понимания.
Пока менеджер торопился прочь, охранник провел Лэнгдона через маленький служебный вход к черной лестнице. Кроссовки Лэнгдона хлюпали на каждом шагу, пока они поднимались к Королевскому люксу. Дверь была открыта, свет горел — точь-в-точь, как он оставил.
"Оставайтесь здесь", — приказал охранник, указывая в комнату.
Лэнгдон не знал чешского, но по языку тела охранника все было предельно ясно.
Заходи и не выходи. Лэнгдон кивнул и вошел в номер один, закрыв за собой дверь.
Окно, из которого он выпрыгнул, по-прежнему было распахнуто настежь, а букет цветов на подоконнике уже поник под ледяным холодом. Красно-бело-голубые тюльпаны были подарком посла США Кэтрин в честь ее предстоящей лекции — их цвета соответствовали флагам Америки и Чехии.
Лэнгдон закрыл окно, с мрачными мыслями вспомнив, что именно практика дефенестрации — выкидывания жертв из высоких окон — послужила причиной начала как Гуситских войн, так и Тридцатилетней войны. К счастью, окно гостиничного номера Лэнгдона находилось значительно ниже, чем башня Пражского Града, и несмотря на переполох, который он устроил этим утром, Лэнгдон сомневался, что развязал хоть одну войну.
Мне нужно поговорить с Кэтрин… рассказать ей, что я видел.
Столкновение на Карловом мосту было настолько ошеломительным, что Лэнгдон не припомнит ничего подобного, и несмотря на открытость Кэтрин ко всему
"паранормальному", Лэнгдон сомневался, что даже она сможет это объяснить.
Надеясь, что она могла отправить сообщение о том, что благополучно покинула отель, Лэнгдон полез в карманы своих промокших спортивных брюк за телефоном, но его там не оказалось — скорее всего, он теперь покоится на дне Влтавы.
Новая волна холода пронзила его, пока он спешил в спальню, чтобы позвонить ей со стационарного телефона. Однако, когда он потянулся к трубке, заметил записку на тумбочке.
В утренней панике он её не заметил.
Р —
Решила дойти пешком до встречи в лаборатории доктора Гесснер.
Не одному тебе сегодня разминаться! Вернусь к 10. Оставь мне смузи!
— К
Лэнгдон выдохнул.
Кэтрин в безопасности. Больше мне ничего и не нужно знать.
Облегчённый, он сразу направился в душ, включил воду и залез внутрь в одежде.
ГЛАВА 6
Эфир рассеялся, и Голем лежал обнажённый на пеньковом коврике.
Как и всегда, его путешествие завершилось волнами эйфории и всеобъемлющим чувством духовной связи со всем сущим. Принять Эфир значило пережить несексуальный оргазм — высшую точку мистического блаженства, открывавшую врата, сквозь которые можно было увидеть подлинную Реальность.
