Операция «Северные потоки» - Ирина Владимировна Дегтярева
После разговора с Богдановым, утешившим хотя бы в том, что есть запасной вариант, Ермилов вернулся в купе.
Негласный досмотр квартиры Демченко возможен только с санкции суда. А даже если будет известно из агентурных донесений, которые изучат они с Егоровым, что у Демченко в квартире под завязку холодного оружия, длинные и короткие стволы в изобилии, не факт, что удастся получить санкцию. Проще это сделать полиции в качестве проверки сигнала, поступившего от бдительных граждан-соседей. Или что-то в этом роде.
Ермилов в силу пессимистичного характера и жизненного опыта понимал, что, пока он будет безуспешно пытаться разговорить Демченко, одним прекрасным утром ему сообщат, что тот улетел в Стамбул.
Плотников торопил Ермилова с отъездом в эту командировку, хотя Олег Константинович считал, что достаточно было послать в Севастополь зама. Разобрался бы Василий Стефанович самостоятельно. Чего пороть горячку!
Ну объявился некий Владислав Демченко — бывший капитан-лейтенант 73-го Морского центра спецопераций Украины, ну сообщил противоречивую информацию о том, что он косвенно может быть причастен к взрывам на газопроводах «Северный поток». Звучит безумно. Выглядит как дезинформация со стороны украинской военной разведки. А работы хватает и в Москве…
Но Плотников обладает особым чутьем. Раз сорвал с места начальника отдела, да еще вместе с замом, практически оголив отдел ради проверки сообщения, значит, что-то его по-настоящему взволновало. Впрочем, на хозяйстве остался второй и более опытный зам — Вадим Григорьев. На него можно положиться вполне.
По размышлении, а перестук колес поезда и монотонные пейзажи за окном способствовали такой умственной деятельности, Ермилов начал дозревать до понимания спешки Плотникова и перспектив дела.
То, что сразу же обвинили Россию в подрыве собственного газопровода, — это ничего, дело привычное, без фактов на руках, к тому же бесперспективное. Брошенные слова повиснут в воздухе как легкое облачко над Балтикой, оставшееся после взрыва, если оно и вовсе вышло на поверхность сквозь толщу воды.
Более всего в функционировании «Северных потоков» были заинтересованы Россия и Германия, а также Нидерланды и Франция, участвовавшие в реализации проекта строительства. Исходя из логики именно эти страны нужно исключить из списка подозреваемых. Ан нет! Логика, оказывается, может быть у каждого своя, персональная, карманная — в одном кармане одна, в другом другая, и пригождается та или иная из них в зависимости от ситуации.
Глава вторая
Пластинка крутилась на старом польском проигрывателе на веранде. Окна распахнуты, видно море. На календаре все еще апрель, когда Влад улетал в Турцию, пробыв весной в Крыму полтора месяца, повидавшись с родителями и с половиной Севастополя.
Все те дни он ходил под хмельком. Наливали вина то тут, то там, а то и чего покрепче, особенно с батиными приятелями. У тех-то в ходу до сих пор было шило, особенно вдали от жен и врачей, в лодочном сарае бывшего командира подлодки, — адской крепости спирт, разбавленный водой в зависимости от настроения и политической обстановки. Среди удочек, пластиковых коробок с блеснами и бойлами, источавшими запахи банана и клубники, призванными привлекать рыбу и пригодными, чтобы занюхать шило, которое, впрочем, и у пловцов было в ходу.
В шутку седые каперанги и кавторанги прозвали Влада водолазом, прекрасно зная специфику его недавней службы. Боевой пловец — это не котелок[9].
Стариков до сих пор бог здоровьем не обидел. Мужики как скалы холодного Северного моря. Подводники, которым за шиворот при авральном погружении из-подо всех болтов лодки льется морская или океанская соленая водичка.
С тех пор как услышал новости о подрыве газопровода, Влада преследовало ощущение, что он ходит под азотной белочкой[10] или попал в водоворот, вернее, в карстовую воронку, а прилив уже вот-вот начнется и тогда не выбраться, накрыло его, как жестокий бичбрейк[11]. Это сёрферам от банок[12] на дне одно удовольствие, гребни возникают, катайся — не хочу. Но такая радость не для подводных пловцов — закрутит, и не поймешь, где дно, а где поверхность.
Вернувшись от военных контрразведчиков, сделав вынужденное заявление, Влад бросился на скрипучую тахту в своей комнате, положил руку на лоб, чувствуя жар и смятение.
Он не мог подставить своих стариков. Не имел права. Отец не вынесет позора. Еще, чего доброго, по-гусарски пустит себе пулю в лоб. А ему ведь есть из чего — наградной лежит в сейфе в мастерской, где пахнет ПВА и деревом. Батя на старости лет увлекся судомоделированием. Мало ему походов по полгода, болтанки без всплытий — он все еще бредит морем.
Влад же давно избавился от романтики. Она вышла из него вместе с соленой горечью морской воды, которой он нахлебался за долгие годы учебы и службы — погружаться приходилось и без акваланга, работать на задержке дыхания.
Отец предлагал посодействовать с устройством боевым пловцом в отряд, обеспечивающий безопасность Крымского моста. Но впрягаться в службу снова Влад не хотел, он уже глотнул воздуха свободы, и тот его расслабил до невозможности.
Становилось мучительно-тоскливо, стоило лишь представить прохождение всех комиссий, психологические тесты, полиграф, сдачу нормативов, восстановление физической формы, а он ее, конечно, подрастерял, хотя внешне этого не заметно.
Однако еще более тревожила мысль, а что, если не поверят, если недостаточно будет ручательств отца, если полиграф покажет неоднозначные результаты… Влад не хотел обращать на себя внимание. Когда началась специальная военная операция, даже порадовался, что не ввязался в эту тягомотину с восстановлением на службе.
Контрразведывательный контроль, естественно, усилился до предела. Искали спящих агентов СБУ и ГУР во всех государственных структурах, в том числе и в Министерстве обороны. Наверняка вылетел бы со службы и он — бывший боевой пловец 73-го центра. Хотя знал случаи, когда бывшие украинские военнослужащие, не ушедшие на Украину, после того как Крым уплыл у незалежной из-под носа, не просто оставались на полуострове, но и присягнули уже России и до сих пор служат. Никто их не трогает, но приглядывают за ними довольно внимательно. Влад непременно приглядывал бы, будь он на их месте.
Не хотел он попасть в поле зрения контрразведки, а все же угодил, да еще и по собственной инициативе нырнул в этот омут. А всё его стремление заработать на собственную школу дайвинга — не в Турции, так в Египте! Не влез бы в авантюру, если бы не посулили ему столь существенный гонорар, который можно заработать только раз в жизни, а порой и последний раз в жизни… Риск очевидный, сомнительность проекта ясна, как море на
