Обычные командировки. Повести об уголовном розыске - Игорь Дмитриевич Скорин

Официальный голос коротко спросил:

«Сорокин! Вы подтверждаете показания Муратова?»

«Уведите меня отсюда. Уведите...»

У Сорокина началась истерика.

— Вот и вся очная ставка, — выключая магнитофон, сказал Байкалов.

Александр Дмитриевич задумался и не заметил, как появился Мамбетов, взволнованный, весь красный от негодования.

— Ты скажи мне, Александр Дмитриевич, откуда такой мерзавец взялся? Знаешь, что он мне сейчас сказал? Приехали мы к управлению, вышли из машины, Сорокину-то на ручку я браслетик нацепил... Идем рядом, и он спокойно так говорит: «Если бы Муратова в том сарае под бочками закопал, вы бы его сто лет не нашли». Беляков сейчас его показания записывает. Оказывается, после того как он дважды ударил ножом Муратова, он сложил деньги в портфель, отнес домой и сразу ночью вернулся, чтобы зарыть труп. Но его не оказалось. Обшарил весь сад, переулок — Муратов исчез. Слышал бы ты, с каким сожалением бандит сказал: «Не ожидал, что Борька оживет». Ну и подлец. Кражу эту он два года готовил, два года Муратова проверял. Ему нужен был слесарь, специалист, чтобы инструмент достал, ящик открыл и главное — на преступление согласился. Он понимал, что одному не справиться, а когда соучастник был уже не нужен, решил его убрать, расчетливо и хладнокровно. Ну ничего, получит по заслугам. Суд во всем разберется.

Секретарь принесла вскипевший чайник. Касым сам заварил чай, разлил по пиалам и предложил Дорохову и Байкалову.

— Ну вот и все с мясокомбинатской кассой, — отпивая чай, заговорил Дорохов. — Хорошо поработали.

— Не делай вид, Искандер, что ты здесь ни при чем. Это ты «хлестнул бичом, когда надо было свернуть». Потому что раньше нас поворот увидел.

— Брось, Касым! Вы бы и сами направились куда следует. Как это у вас говорят... «Луну полой не закроешь»?

— Ай джигит, ай молодец! Запомнил. Ну так я тебе еще скажу: «Старика красит борода, а речь джигита — пословица».

Дорохов усмехнулся, покачал головой:

— Человека красит выполненный долг.

Книголюбы

Маленькая, хрупкая, насмерть перепуганная женщина в больших очках, напоминавшая подростка, с недоумением смотрела на майора милиции и говорила так, словно никак не могла поверить в случившееся. Волнуясь и запинаясь, она начала рассказывать:

— Костя, муж мой, ушел рано утром в институт и обещал скоро вернуться. Я убрала квартиру и принялась обед готовить. Примерно в половине девятого пришел знакомый мальчик — принес мужу книжки и попросил за них деньги. Я сказала ему, чтобы подождал... Он сел вот на этот стул, а я в том углу на табуретке чистила картошку. Слышу, звонок. Ну, думаю, вот и Костя пришел. Руки у меня мокрые, и я сказала мальчику, чтобы он открыл дверь — у мужа ключей не было. Слышала, как он возился с замком, а потом вдруг как закричит: «Тетя Наташа! Тетя Наташа!» Вбежал в кухню, а за ним двое в масках. Высокие, прямо великаны какие-то, один с ножом ко мне. «Молчи», — говорит. Другой ударил мальчика по голове толстой палкой, тот сразу упал. Они накинули на меня мешок, связали, перетащили в комнату... И тут слышу: снова дверь хлопнула. Я решила, что пришел Костя и они его убьют. А слова вымолвить не могу — голос пропал. Один мужчина выскочил в коридор и начал кричать на второго. Оказалось, что мальчишка пришел в себя и убежал, они испугались, что приведет милицию, и заторопились... Я слышала, как заходили в спальню, как открывали шкаф, вытаскивали магнитофон, что-то свалили, разбили... А мне все время твердили: «Молчи, а то хуже будет!..» Спрашивали, где деньги. Я сказала, что все наличные у меня в сумке. Около семидесяти рублей там всего было. Перед уходом предупредили, чтобы я не кричала, иначе вернутся и убьют...

Майор Афанасьев вместе с потерпевшей обошел большую трехкомнатную квартиру. Перед платяным шкафом ворохом лежала одежда, ящики туалетного столика были выдвинуты, на полу валялись коробки от ювелирных изделий, оберточная бумага, какие-то лоскуты, квитанции...

Хозяйка, рассматривая спальню, несколько успокоилась. Подняв с пола плоскую коробку, она даже улыбнулась.

— Арабские медяшки взяли, а папины запонки оставили... А они из настоящей платины... И камушки в них — тоже настоящие.

В гостиной сосредоточенно работали следователь и эксперт. Чтобы не мешать им, майор с женщиной вернулись на кухню. Он попытался выяснить приметы грабителей, но женщина, кроме того что они показались ей громадными, толком ничего сказать не могла.

— Вы видели, как ударили мальчика?

— Да! Кровь так и брызнула! Он упал, бедный, застонал и затих. Думала, что убили. А лежал он вот там, у стола, видите, где коврик сбит в сторону...

Майор нагнулся, осмотрел пол и в самом деле заметил на линолеуме несколько капель крови.

Афанасьев попросил эксперта взять кровь для анализа и вернулся на кухню — надо было поговорить с мужем.

— Я был в институте, — рассказывал бледный, растерянный молодой мужчина, как оказалось, студент исторического факультета. — Один студент с нашего курса обещал мне принести кое-какую литературу. Мы встретились и тут же расстались. Я сразу же поехал домой. Выхожу из лифта, смотрю — дверь в нашу квартиру приоткрыта. Вошел, позвал Наташу и услышал плач. Бросился в комнату и ужаснулся: лежит связанная, с мешком на голове... Развязал веревку, стащил мешок, а жена в полуобморочном состоянии. Позвал соседку, она фельдшер, позвонил в скорую, в МУР...

— Когда вы возвращались, на улице, возле дома или в подъезде никого не встретили? — спросил Афанасьев.

— Вроде бы нет... Хотя постойте... Уже подходя к дому, видел, как от нашего подъезда отъехала машина... Кто в ней сидел, не заметил. Кажется, это была «Волга»... Наверное, такси. Светло-серая или беж. Когда она сворачивала на улицу Качалова, я заметил антенну — торчала из багажника, ну, как у таксистов... На манер удочки.

— А что за мальчик к вам приходил?

— Наверное, Паша... Тюрин его фамилия. Живет с бабушкой за городом, по Киевской дороге. Мы с ним знакомы довольно давно.

— Зачем он приходил?

Хозяин взглянул на кухонный стол, где лежали две толстые книги в красном сафьяновом переплете, судорожно вздохнул,