"Расследования Екатерины Петровской и Ко". Компиляция. Книги 1-30 - Татьяна Юрьевна Степанова
Но в первую минуту «она» заинтересовала Катю гораздо больше. На вид ей было лет семьдесят, и это при том, что она щеголяла в брючном костюме канареечного цвета. Серо-седые волосы, элегантная стрижка, в морщинистых ушках — овальные золотые клипсы, на морщинистой шее — золотая «гривна», рот ярко накрашен алым, длинные ногти на сухих жилистых руках тоже. Глаза ее скрывали узкие модные очки с дымчатыми стеклами. Идальго нес за ней оливкового цвета пальто-свингер, на воротнике которого распушились оранжевые перья.
«Желтая водолазка» кивнула в его сторону, но этого и не требовалось. Мещерский и Катя мигом сообразили, что перед ними тот, коего в «Улье» так непочтительно обозвали геронтофилом... «И ничего он не противный, парень как парень, почему этот авангардист так на него взъелся?» — подумала Катя.
— Я, пожалуй, померяю этот. — Она забрала шоколадный костюм и двинулась к примерочной. Там она повесила вешалку с костюмом на крючок, сняла шубу и прильнула к щели в занавесе.
Артур-Идальго прощался со старухой в канарейках. Вот подал ей пальто. Вот поцеловал руку. Она потрепала его по щеке. Снова поцеловал. Ну и ничего особенного...
Кравченко вальяжно двинулся к Артуру. Они о чем-то говорили. Идальго улыбался. Катя взяла шубу, костюм и вышла из примерочной.
— А вот и она, — объявил громко Мещерский. Артур обернулся с улыбкой и.., улыбка внезапно сменилась кислой-прокислой миной.
— Добрый день. — Он нахмурился. Глаза его равнодушно скользнули по Катиной фигуре. — Не подошло?
— Узок, — ответила она.
— Может быть, вот этот. — Он лениво указал на брючный костюм цвета «сафари». — Тряпочка не из самых худших, скроена прилично.
— Мы хотели бы посмотреть все, — вякнул вдруг Кравченко деловито. Мещерский важно закивал в подтверждение.
— М-м, ну, я не думаю, что вашей девушке будет интересно... — Артур пожал плечами. — В столь молодом возрасте это... Мы работаем с более зрелыми клиентами, наши модели ориентированы на...
— Не важно. — Кравченко ослепительно улыбнулся. — Мы слышали о вас по телевизору, хотели бы увидеть все.
— По телевизору? — Артур-Идальго звякнул своей цепью. — Ну что ж, договоритесь с моим менеджером и проходите в зал. Показ через двадцать минут.
Кравченко отправился договариваться. «Сколько они с нас сдерут?» — размышляла Катя, пока Мещерский вел ее в зал. Там было довольно уютно, хотя тесно. Десять кожаных кресел, маленький подиум, и опять эти тяжелые драпировки. В общем, все довольно доморощенно. На стенах укреплены «мобили»: струящиеся силуэты, бабочки, серебристые нити. От их мельтешения у Кати заболела голова.
Постепенно в зал начали заходить зрители — важные иностранные старички и старушки. «Господи Боже, самой младшей и самому младшему наверняка стукнуло семьдесят три!» Они гортанно переговаривались. «Шведы, наверное, или норвежцы какие-нибудь».
Рядом с Катей уселась накрашенная старушка в пестрой скандинавской куртке и черных брюках. У нее были отвратительнейшие духи — прямо мускус какой-то! Катя слегка отодвинулась. Дамы-старушки заняли кресла, старички чинно встали позади. «Это, наверное, целый автобус прибыл, автобусная экскурсия из „Националя“. Чего они тут забыли-то?» — недоумевала Катя. Единственной относительно молодой женщиной оказалась переводчица — «лунная» блондинка в кожаной красной куртке. Она угнездилась посреди цветника старух и быстро залопотала что-то.
— Это датчане, — шепнул Кате Мещерский.
— Да хоть лапландцы! Мне-то что?
Заиграла музыка. Что-то из сороковых-пятидесятых — «О, Рио, Рио». Драпировки раздвинулись, и на сцене показалась.., старушка на высоченных каблуках. Катя вытянула шею: ну и ну! Седые завитые волосы, напудренное лицо, немного сгорбленная осанка, однако походка уверенная: топ-топ, как коза на помосте. Демонстрировалось нечто голубое, воздушное, с невинным девичьим воротничком. В зале появился Идальго. Многие из старушек тут же глупо заулыбались. Он встал у самого подиума.
— Рад приветствовать уважаемых гостей на показе «Весна — лето девяносто шесть». Коллекция «Королева Елизавета Вторая». Стиль — «новая волна». Но для начала несколько ностальгических фантазий.
Кате все начинало здесь нравиться. Старушки-манекенщицы одна за другой продемонстрировали:
«платье стиля нью-лук, бывшее на Елизавете Второй на приеме в Букингемском дворце в канун Рождества 1957 года», «выходное платье в стиле тюник, предложенное Кристобалем Баленсиагой на показе мод в отеле „Шератон“ в декабре 1960 года», «кожаный спортивный комбинезон Марлен Дитрих», «подлинную копию костюма для гольфа госпожи Келли — будущей принцессы Монако».
Но самой элегантной оказалась старушка, демонстрировавшая платье в стиле «мини», которое было на Мэри Куант — создательнице этого направления моды 60-х — на вручении ей ордена Британской империи за заслуги в экспорте легкой промышленности. Старушки млели, хлопали в ладоши, старички вздыхали украдкой.
— Они так вспоминают лучшие годы своей жизни, — шепнул Мещерский. — А манекенщицы-то ряженые.
— Как ряженые? — удивилась Катя.
— Да ты приглядись получше. Это же молодые девицы, загримированные под старух.
Катя воззрилась на подиум. Господи, и правда, это же грим, парики.
— Ой, а зачем все это?
— Ты думаешь, этим кошелкам приятно смотреть на молодых? — Кравченко, стоявший позади Катиного кресла, навис над ней, точно гранитный утес. — Артурчик и нашел выход. Ай да голова — два уха!
Тут в ход пошли новые модели: платья для посещения врача, костюмы для выходных дней (можно подумать, что старушки работали пять дней в неделю) и даже несколько моделей для.., новобрачных.
— Платье невесты «Белая камелия», — объявил Артур.
Катя едва не подпрыгнула, старички-датчане заметно оживились, затараторили. Переводчица молола языком, не закрывая рта.
— Кто не стареет душой, милые мои гости, не стареет и телом, — вкрадчиво нашептывал Идальго в микрофон. — Женщина без возраста — идеал всякого настоящего мужчины. Женщина — соблазнительная и чарующая, опытная и мудрая. Женщина-львица, птица Феникс.
— "Ящерица на суку", — шепнул Князь и фыркнул.
Платье из черного шифона и перьев, где верх был абсолютно прозрачен, произвело на Катю неотразимое впечатление. Ажурная туника с дырочками — на «особый случай» — доконала ее совсем. Она размышляла, кто же из ее соседок рискнет настолько оголить свои увядшие прелести. Неужели отважатся? Ай да старушки! «Дурак Паша-скульптор, ничего-то он не смыслит ни в моде, ни в нас, женщинах. „Срамота-срамота“ — молчал бы уж лучше, — думала она, с замирающим сердцем следя за показом. — Ой, а это что такое? Я это и сейчас не рискну надеть!»
Мещерский и Кравченко давились беззвучным смехом.
— Света, значит, вот в таком виде перед этими тортилами здесь выкаблучивалась! — шепнул Вадька.
— Ничего, между прочим, смешного. — Катя строго цыкнула. — Вы дураки. Ничего не понимаете. Это.., это прекрасно!
— Конечно, мы не сомневаемся, — Кравченко так и трясся весь.
Он отворачивался, крепился.
— Когда вам стукнет столько же, сколько этим лапландцам, и вас разобьет паралич, тогда еще вспомните этот день, — посулила
