Красота требует средств - Галина Балычева
После «Живых картин» в саду еще долго играл оркестр скрипичных инструментов, а сытые и довольные гости медленно прогуливались меж мраморных скульптур и культурно переваривали обед под звуки классической музыки.
Гуляя таким образом, мы несколько раз сталкивались на одной дорожке с Максом и его подружкой. И всякий раз, когда они проходили мимо нас, Макс галантно снимал шляпу и чинно кланялся мне и Эдьке. Мы тоже не оставались в долгу и кланялись в ответ.
Одна только Максова подружка не кланялась. Она вообще взирала на меня с большой неприязнью и, ее бы воля, испепелила бы меня взглядом в самом что ни на есть прямом, а не переносном смысле.
— Странная парочка, — сказал Эдька после третьей встречи. — Такое впечатление, что они чего-то от нас хотят.
Я сделала вид, что не поняла, о ком идет речь, и предложила Эдьке пойти поискать Ленку. Дело в том, что после окончания обеда она как сквозь землю провалилась, и ее нигде не было видно. А у меня уже совершенно не было никаких сил терпеть на себе кошмарный корсет, который так немилосердно сдавливал мне ребра, что у меня было единственное желание удалиться в свою комнату и сорвать с себя всю эту сбрую.
Однако я прекрасно понимала, что сделать это без посторонней помощи я никак не смогу, и поэтому мне срочно нужно было найти Ленку.
— Если мы сейчас же не найдем твою сестру, — сказала я, — то я за себя не ручаюсь.
— Это в каком же смысле? — не понял Эдька.
— В самом прямом.
Мы прибавили шагу и стали прогуливаться по территории, прилегающей к замку, в более быстром темпе, настолько быстром, что встречавшиеся нам на пути гости уже стали посматривать на нас с некоторым удивлением. Чего, дескать, эта парочка носится по саду, как ошпаренная.
А я уже больше не могла терпеть. Боль в ребрах и позвоночнике была такой нестерпимой, что просто хотелось зареветь.
И как только бедные женщины в прошлые века мучались с этими корсетами каждый день? Ведь такое невозможно вытерпеть. Просто средневековая пытка какая-то. А Ленки по-прежнему нигде не было видно. Не было видно, кстати, и Пьера, и самого Мориса Кюнде. Может быть, они вместе куда-нибудь ушли?
— Все, больше терпеть не могу, — сказала я и, ничего не объясняя Эдьке, кинулась по направлению к замку.
Я решила попробовать самостоятельно расшнуровать свой ненавистный корсет.
Пройдя быстрым шагом по холлу, я сразу же свернула в нужный мне коридор, в котором возле стены стоял огромный железный рыцарь. На самом деле это был, конечно же, не рыцарь, а только доспехи от него. Но именно по этим доспехам я и смогла быстро найти свою комнату. Обычно я очень плохо ориентируюсь в незнакомых домах и поэтому, выходя из своей спальни, на всякий случай заранее присмотрела себе ориентир, чтобы без проблем возвратиться назад. Это и был рыцарь.
Благополучно миновав железного монстра, я добралась до своей комнаты и, войдя в нее, тут же принялась пытаться сорвать с себя свой прекрасный ненавистный наряд.
Извиваясь, как ящерица, я стала искать у себя на спине концы проклятой шнуровки от корсета, которые прятались глубоко под платьем. И прежде чем до них добраться, нужно было сначала расстегнуть лиф самого платья, который, как назло, застегивался на сто или даже на двести маленьких мерзких крючочков, найти концы шнуровки и уже только после этого начать освобождаться из плена.
— Господи, боже мой, — простонала я, — да кто же придумал эту идиотскую моду? Разве может обыкновенная женщина без специальной подготовки выбраться из этой сбруи?
Вопрос был чисто риторический, не адресованный ни к кому персонально, поскольку никого, кроме меня, в комнате не было. И поэтому ответ, прозвучавший у меня за спиной, заставил меня подпрыгнуть от неожиданности и резко обернуться.
Это был Макс, который без стука и спроса проник в мою спальню и теперь стоял у двери и нагло мне улыбался.
— Красота требует жертв, — сказал он и, подойдя ко мне вплотную, сделал попытку расстегнуть у меня на спине один из двухсот крючков. Помочь, дескать, захотел.
Я отскочила от него, как ужаленная.
— Ты... откуда?.. То есть я хотела сказать, как ты сюда попал? То есть… как ты посмел войти в мою комнату без стука?
Вопрос прозвучал несколько мелодраматично, правда, вполне в духе ситуации. Все-таки мы находились в старинном замке, и окружающая обстановка уже успела повлиять на мое эмоциональное состояние.
— Вообще-то дверь была открыта, — с улыбкой ответил Макс. — Ты, дорогая, когда переодеваешься, двери все-таки лучше закрывай. А то здесь много разных людей ходит. Могут не так понять...
Я посмотрела на дверь, но та была закрыта.
«Опять врет, — со злостью подумала я, — как всегда врет».
— Никакая я тебе не дорогая, — со злостью прошипела я. — И вообще немедленно покинь мое помещение!
Очевидно, на моем лице отразилась такая гамма нехороших чувств, что улыбка сразу же сползла с Максова лица.
— Ну ладно-ладно, — уже не так уверенно произнес он. — Я ведь только хотел помочь тебе раздеться.
Раздеться?! Вот нахал! От такой наглости у меня просто в зобу дыханье сперло.
— Ну ты же все равно сама не сможешь этого сделать. И потом я считаю, что нам необходимо наконец поговорить... объясниться.
— Нам не о чем с тобой говорить! — Я решительно указала ему на дверь. — Я повторяю, немедленно покинь мою комнату!
Макс осуждающе покачал головой и с невеселой иронией заметил:
— Ох, и упрямая же вы особа, Марианна Викентьевна... хоть и красивая.
— Ну?!
— Да ухожу я, ухожу… — Макс нехотя направился к выходу, но прежде чем покинуть мою спальню, все же обернулся и сказал: — Но я еще вернусь...
В этом был весь Макс. Никогда не допустит, чтобы последнее слово осталось не за ним. Он и в бизнесе такой. Потому и богатый.
Да, бизнес. Ох уж этот его бизнес. Мы ведь и разругались с ним из-за этого его бизнеса, а вернее, из-за того, как он к нему относится, и не только к нему, а вообще ко многим морально-этическим ценностям.
Ну да ладно. Это дело прошлое. А прошлого, как известно, не вернешь, тем более, что я его возвращать и не
