Субъекты безумия - Чжу Минчуань
9 сентября
Я никак не могла подумать, что в больнице есть психически больной врач. Этот человек выглядит вполне нормальным, не вызывая ни у кого сомнений в собственной адекватности, но мне все же удалось его раскусить. Я должна сообщить руководству, что этому человеку необходимо лечение, но для начала мне необходимо найти доказательства, иначе начальство мне просто не поверит.
18 октября
Я должна сегодня поговорить с ним. Конечно, он не признается, но мне известно, что этот человек называет себя Х, и он уже давно творит неладное в больнице. У Ню Дагуя вовсе не маниакальный психоз, а энцефалопатия, вызванная волчанкой. Я занимаюсь лечением этого пациента, но Х подставил меня. Мне нужно придумать, как я смогу вылечить Ню Дагуя; я чувствую себя виноватой перед его семьей, хотя они сами не хотят, чтобы Ню Дагуй вышел из больницы.
31 декабря
Вся больница переполошилась, и я не хочу ставить в неудобное положение коллег. Чтобы избежать перепалок, я решила во время сегодняшней вечеринки встретиться с этим человеком и поехать в морг, чтобы раскрыть все карты. Если Х не согласится сотрудничать, я донесу на него, потому что у меня уже есть все необходимые доказательства.
Многие страницы, написанные Чжан Цици в эти три месяца, были вырваны из дневника, и мы могли найти ответы, лишь опираясь на сохранившиеся записи. Итак, в больнице работает врач с психическим расстройством; у Ню Дагуя не маниакальный психоз, а энцефалопатия; перед своим исчезновением Чжан Цици была в морге, где все выдала так называемому Х.
Х…
Я был в растерянности. Неудивительно, что Ню Дагуй все не шел на поправку – ему изначально поставили неверный диагноз. Оказывается, он болен энцефалопатией… Но этот Х – женщина или мужчина?
Помню, что в день, когда шел сильный ливень, кто-то играл со мной в прятки в библиотеке, а потом мокрым зонтиком написал на полу букву «Х». Я-то думал, это Сяо Цяо, затаив злобу, запугивает меня, или прибывшая в Наньнин Янь Кэ решила сыграть со мной злую шутку… Неужели в библиотеке находился кто-то другой?
Глядя на дневник, я все никак не мог поверить, что в такой обычной больнице, как наша, может быть скрыто столько тайн.
Всем было известно о психических проблемах Чжан Цици, поэтому если сейчас идти с дневником в полицию, примут ли они его как улику? Психически больной врач, работающий в больнице, – уже не шутки, все могут быть впутаны в это дело. Как итог, всю нашу многолетнюю работу, включая поставленные диагнозы и утвержденные протоколы лечения пациентов, придется отменить, придется заново начать диагностику всех больных, приходивших к нам на осмотр и лечение. Это коснется несметного количества людей.
Поразмыслив недолго, я обратился к Ян Кэ:
– Ты должен сказать мне, не является ли все написанное Чжан Цици в этом дневнике чушью. Лучше всего, чтобы о существовании этого дневника не знал никто, кроме нас двоих. Если кто-то узнает о нем, последствия могут быть негативными и непредсказуемыми.
Ян Кэ, немного подумав, ответил:
– Но ты ведь тоже не можешь быть уверенным, что это не проделки Янь Кэ. Может, это она все подстроила…
– Почерк ведь принадлежит Чжан Цици? Они с Янь Кэ не могли быть знакомы раньше, – подчеркнул я.
– Так и есть. – Янь Кэ признал, что мы сами все сейчас усложняем.
Взглянув на дневник, я вдруг спросил:
– Кстати, в больнице ведь никогда не умирали пациенты, верно? Нулевая смертность – это особенность нашей клиники, чем очень гордится главврач. Если это правда, то что Чжан Цици делала в морге?
Ян Кэ ответил:
– В любой больнице есть морг, но наша больница никогда им не пользовалась – можно считать, что он заброшен. Вообще морг находится на минус втором этаже стационара. Я слышал, что при постройке больницы один коридор перекрыли цементными стенами, там никто никогда не был. А потом морг появился на минус первом этаже, но мы также никогда им не пользовались.
– Может, нам следует пойти туда? – предложил я, не сдержавшись. – Чжан Цици пропала сразу после того, как побывала в морге; разве это не кажется странным?
– Да, идем!
Ян Кэ надел пальто, захватил дневник и направился к выходу. Я думал, у него еще есть дела с пациентами и что он не захочет идти со мной; вот уж не ожидал от него такой инициативности… Я не стал медлить и вышел за ним следом.
Небо уже стемнело, на улице зажглись фонари. Невзрачная больница и оживленные улицы города создавали ощущение, что передо мной предстали два мира, совершенно разных по атмосфере. Белый свет больничных окон будто пробивался из-под земли, создавая гнетущее чувство.
По дороге я спросил Ян Кэ:
– Зачем в больнице устроили вечер в честь новоприбывших ординаторов?
Ян Кэ ответил, что ему не нравятся подобные шумные мероприятия, поэтому он в тот вечер придумал какую-то отговорку и не пришел на вечеринку. Затем добавил, что изначально это была идея главврача, и на подобных мероприятиях могли присутствовать не только работники клиники, но и некоторые восстановившиеся пациенты, не имеющие склонности к насилию. Все считали, что подобные вечера благотворно сказываются на лечении больных.
Мы довольно быстро дошли до стационара, успев обмолвится лишь этими фразами. Лестница, ведущая из стационара в морг, была с металлическими перилами, и, хотя моргом не пользовались, заперт он не был – на нем вообще не было замка. Наверное, это и хорошо – вдруг кто-то скончается, тогда медперсоналу будет проще транспортировать тело в морг… Если посмотреть с этой точки зрения, нет никакого смысла вообще запирать его: никто не станет заходить сюда просто так.
Кроме нас.
Зайдя в здание вслед за Ян Кэ, я увидел на лестнице толстый слой пыли, засохший мох и коричневые подтеки от воды. Мы оба были в ботинках, и звук наших шагов раздавался эхом по всей лестнице.
– Тут нет электричества?
Спускаясь по лестнице, я включил фонарик
