Глубокие воды - Патриция Хайсмит

– Мы с Мелиндой водили Трикси в кино, – ответил Вик.

Хорас улыбнулся, как будто ему было приятно услышать, что они с Мелиндой вместе сходили в кино.

– По-моему, у нас все уладилось. Знаешь, Хорас, дня через два будут готовы экземпляры книги Райдера, я хотел бы, чтобы ты посмотрел. Помнишь, я говорил тебе, что печатаю рисунки с настоящих перьев, листьев и насекомых?

– Конечно помню! Я же хотел купить эту книгу для Мэри, в подарок на Рождество, если она к тому времени выйдет из печати.

– Выйдет, выйдет. Я подарю тебе экземпляр. Там неплохие стихи.

– Я сам куплю. Если ты всем будешь книги бесплатно раздавать, «Гринспер Пресс» денег никогда не заработает.

– Как скажешь, Хорас.

– Что ж, Вик…

Они стояли на углу Мейн-стрит и Трамбулл-стрит, где случайно встретились. В семь вечера уже сгустились сумерки, а с гор дул студеный восточный ветер, настоящий осенний ветер, внушая бодрость и оптимизм тем, кто к этому готов.

– Знаешь, я рад, что Мелинда поговорила с Мэри, – сказал Хорас. – Мэри после этого успокоилась. Ей хочется хорошо относиться к вам обоим.

– Я знаю.

– Она пока еще немного обижена на Мелинду, но я надеюсь, что очень скоро они помирятся.

– И я надеюсь. Рад был увидеться, Хорас!

На прощание они пожали друг другу руки и пошли к своим машинам.

По дороге домой Вик насвистывал. Неизвестно, сколько продлится блаженное состояние Мелинды, но приятно было приходить домой, к прибранной гостиной, к накрытому для ужина столу и к добрым словам и улыбкам.

25

О своем дне рождения – 3 декабря – Вик мельком вспомнил 29 ноября, когда подсчитывал, в какой день доставят заказанную сепию, а потом снова выбросил эту дату из головы, потому что дома об этом не упоминали. В последние несколько лет его редко поздравляли с днем рождения, разве что Стивен и Карлайл всегда помнили и что-нибудь дарили, по отдельности или вместе. Третьего декабря Стивен вручил ему большую и дорогую книгу английских гравюр восемнадцатого века, а Карлайл – бутылку бренди, которую Вик тут же откупорил и продегустировал вместе с ним.

Однако в тот вечер Вик вошел из гаража в гостиную, а его встретило громогласное «С днем рожденья!». В гостиной собрались Мелинда, Трикси и Меллеры. На столе стояли подсвечники с зажженными свечами и красовался большой бело-розовый торт с маленькими розовыми свечками – их должно быть тридцать семь, подумал Вик. Он положил в карман спящую улитку, снятую с дверного косяка в гараже. На диване высилась гора подарков.

– Вот это да! – воскликнул Вик. – Как вы сюда попали? Прилетели по воздуху?

– Я их привезла, чтобы ты не увидел машину, – объяснила ему Мелинда.

Она нарядилась в черное платье с черной кружевной оторочкой на плечах и выглядела очень женственно и соблазнительно.

– А тебе придется отвезти нас домой, – сказал Хорас. – И значит, я могу пить сегодня сколько душе угодно. Боюсь, мы уже начали, но сейчас мы снова наполним бокалы до краев и выпьем за твое здоровье.

Подняв бокалы, все хором спели Вику «С днем рожденья тебя!» в сопровождении щенячьего лая. По случаю торжества Роджеру привязали к ошейнику красный бант. Потом наступило время подарков. Мелинда вручила ему три коробки фирмы «Брукс Бразерс»[44]. В коробках оказались свитера: кардиган горчичного цвета, итальянский сине-красный джемпер и белый теннисный свитер в красную полоску. Вик обожал хорошие джемперы и, видя, что Мелинда преподнесла ему три, растрогался и тяжело сглотнул. Хорас подарил ему электробритву, заметив, что самый надежный способ отказаться от опасной – это взять в руки электрическую. От Трикси Вик получил щетку из черного дерева и расческу, а от Роджера – шерстяной галстук. Мэри порадовала его последним изданием руководства по плотницкому и столярному делу – настольной книги Вика, новейшую версию которой он еще не успел приобрести.

– Как вы думаете, вручить ему еще один подарок сейчас или после ужина? – с волнением спросила Мелинда у Меллеров.

Меллеры сказали, что лучше сейчас. Мелинда ушла к себе, принесла большую коробку, обернутую золотистой бумагой, и поставила на пол.

– Я не знаю, как это работает, поэтому на всякий случай хранила в темном шкафу, – сказала она.

Хорас засмеялся. Он и Мэри, видимо, знали, что там, и не сводили глаз с Вика, пока он срывал оберточную бумагу и открывал картонную коробку.

В ней оказался счетчик Гейгера, наушники, зонд и чехол с наплечной лямкой, а вдобавок – образцы руды. Вик не мог найти слов, чтобы выразить свою радость. Он подошел к Мелинде и приобнял ее за плечи.

– Спасибо, – сказал он и коснулся губами ее щеки.

Меллеры с довольной улыбкой смотрели на него и Мелинду. Вик смутился и почувствовал себя глупо. На него это было не похоже. И Мелинда была на себя не похожа. Она теперь вела себя так, как раньше вел себя он, изображая чувство или отношение к чему-либо, которых на самом деле у него не было. По сути, он и Мелинда поменялись местами: Вик сейчас вел себя так, как велят ему чувства, чего он долгие годы себе не позволял, а вот Мелинда лишь притворялась добренькой.

За ужином – жареные голуби, картофельное пюре, припущенный цикорий и салат из водяного кресса – Вик расслабился и, заставив себя не думать, нащупывал в сознании зацепки, ключи к разгадке, будто искал в темной комнате выключатель, зная, что он существует, но не имея представления где. Он надеялся, что бесцельная игра ума отыщет причину внезапной перемены в Мелинде. После смерти де Лайла она соблюдала приличия ради других, а теперь – ради него. Она стала относиться к нему внимательно и вежливо – наедине, не у всех на виду. Впрочем, горожане тоже иначе отреагировали на второе убийство (Вика немного испугало, что в мыслях он назвал это «убийством»). Смерть де Лайла вызвала намного больше пересудов и подозрений в его адрес, чем исчезновение Камерона. Вику повезло, что к Хейвермалу повсеместно отнеслись с неприязнью. По большей части в городе сочли не заслуживающими доверия или преувеличенными россказни Хейвермала о романе и задуманном бегстве Мелинды и Камерона. Вика радовало, что Трикси больше не пересказывала никаких сплетен о нем, только однажды упомянула слова родителей ее одноклассницы: «Люди часто глумятся над теми, кто на них не похож». Трикси вряд ли поняла смысл этих слов, и Вику пришлось подумать, чтобы ухватить его самому, но, очевидно, это была все та же старая история о противостоянии приспособленцев и инакомыслящих. Инакомыслие Вика состояло в том, что у него есть доход, что его издательский бизнес не