Искатель, 2001 №6 - Рекс Тодхантер Стаут

Я прыснул.

— Фриц, сейчас ты для меня — откровение.

Крамер вытаращил на него глаза.

— Это Вулф просил вас выступить с речью?

— Еще чего! — негодующе воскликнул Вулф. — Боюсь, Фриц, ничего уже сделать нельзя. У нас достаточно ветчины и осетрины?

— Да, сэр.

— Подашь чуть позже. Гостям в прихожей, но не полицейским. Вы знаете этих цветоводов, мистер Крамер?

— Нет. — Крамер повернулся к Солу. — Как вы отмечали гостей?

— Мне дали список членов Манхэттенского клуба любителей цветов. Они должны были предъявлять членские билеты. Всех пришедших я отмечал в списке. Если их сопровождали супруги или другие лица, я записывал и их имена.

— Следовательно, вы занесли в список всех? Сколько там человек?

— Двести девятнадцать.

— Столько здесь не поместится.

Сол кивнул.

— Да, верно. Но они приходили и уходили. Одновременно тут собиралось не более сотни гостей.

— Существенное уточнение, — Крамер делался все наглее. — Гудвин сказал, что стоял в дверях вместе с вами, когда эта женщина закричала и выбежала из кабинета, но вы не видели, как она входила туда. Почему?

— Мы стояли к ней спиной и провожали взглядом только что ушедшего гостя. Арчи спросил его имя, а мужчина ответил, что это глупости. Если вам интересно, его зовут Малькольм Уэддер.

— Откуда вы знаете?

— Я записал его имя, как и все остальные.

Крамер пытливо взглянул на Сола.

— Значит, вы могли бы назвать имена всех гостей, увидев их лица?

Сол передернул плечами.

— Не столько лица, сколько общий облик. Возможно, при этом я допущу несколько ошибок, но не очень много.

Крамер повернулся к полицейскому у двери.

— Леви, вы слышали это имя. Малькольм Уэддер. Пусть Стеббинс проверит его по списку и пошлет за ним человека. — Он опять обратился к Солу: — Сделаем так. Я буду сидеть тут со списком, а мужчины и женщины, которых сюда приведут…

— Я могу точно сказать вам, был ли здесь тот или иной человек. Особенно если он не станет переодеваться, менять прическу или приклеивать усы. Что же до имен, то в нескольких случаях я могу ошибиться, хотя и сомневаюсь.

— Я вам не верю.

— Зато мистер Вулф верит, — самодовольно ответил Сол. — И Арчи верит. Я неплохо поднаторел в запоминании имен.

— Ладно, будь по-вашему. С вами пока все. Никуда не отлучайтесь.

Сол и Фриц вышли. Вулф уселся в свое кресло во главе обеденного стола, тяжко вздохнул и смежил веки. Я устроился за спиной Крамера, поодаль от стола. Мало-помалу я уже осознавал, с каким сложным делом мы столкнулись.

— Что вы думаете о рассказе Гудвина? — спросил Крамер.

Вулф чуть приоткрыл глаза.

— Последующие события подтверждают его правдивость, вот что я думаю. Едва ли девица подстроила все это, включая собственную смерть, лишь затем, чтобы придать правдоподобия словам Гудвина. Я склонен верить ему.

— Согласен. Мне нет нужды напоминать, что и вас, и Гудвина я знаю как облупленных. Поэтому меня интересует, какова вероятность того, что через день-другой вы вдруг вспомните, что девица и прежде бывала у вас. И кто-то из сегодняшних гостей тоже.

— Вздор, — сухо ответил Вулф. — Даже будь так, вы прекрасно нас знаете, а посему не тратьте время на эту чепуху.

Вошел полицейский и доложил, что звонил член депутатской комиссии. Другой легавый сообщил, что Хоумер Карлайл бушует в прихожей. Вулф как ни в чем не бывало сидел за столом, закрыв глаза. Но я догадывался о его волнении — недаром Вулф чертил пальцем кружки на полированной столешнице.

Крамер наблюдал за ним.

— Что вам известно об убийстве Дорис Хаттен? — вдруг спросил он.

— Только то, что писали в газетах.

— Вести следствие в доме с автоматическим лифтом еще труднее, чем в доме без лифта, — изрек он. — Никто никого не видит, все входят и выходят незамеченными. «Сахарному папочке» повезло. Но вот незадача: вдруг он встречает человека, который может подробно описать его наружность.

— А может, мисс Хаттен сама платила за квартиру и никакого «сахарного папочки» не было.

— Платила-то наверняка сама, — согласился Крамер. — Вот только где она брала деньги? Хаттен жила в квартире всего два месяца. Когда мы узнали, насколько скрытен был человек, содержавший ее, то решили, что он, вероятно, поселил туда Хаттен с какой-то определенной целью. Вот почему мы сообщили газетам все, что смогли узнать. А уж газетчики вполне могли вывернуть все так, будто мы знаем, кто убийца, но он — слишком важная шишка, и мы не можем с ним справиться. Это вполне в духе пишущей братии. Возможно, убийца и впрямь важная шишка, но ему прекрасно удалось замести следы. Если верить тому, что Синтия Браун рассказала Гудвину, она встретила человека, платившего за квартиру Дорис Хаттен. В таком случае мне неприятно говорить вам, почему преступник был здесь и почему все, что он сделал…

— Вы малость передергиваете, — вкрадчиво ввернул я. — Преступник оказался здесь случайно. Кроме того, я отнесся к рассказу Синтии с недоверием. Кроме того, подробности она приберегла для мистера Вулфа. Кроме того…

— Кроме того, я знаю вас. Сколько мужчин было среди этих двухсот девятнадцати цветоводов?

— Чуть больше половины.

— Как они вам понравились?

— Я далеко не в восторге от них.

Вулф хмыкнул.

— Судя по вашим вопросам, мистер Крамер, от вашего внимания ускользнуло одно обстоятельство, — сказал он. — А я его заметил.

— Еще бы. Вы же у нас гений. И что же это за обстоятельство?

— Несколько слов, оброненных мистером Гудвином. Я хотел бы поразмышлять о них.

— Можем сделать это вместе.

— Но не сейчас. В прихожей толпятся люди. Все они — мои гости. Не могли бы вы для начала поговорить с ними?

— Ваши гости! — прошипел Крамер. — Ну и ну! — Он повернулся к полицейскому у двери. — Приведите сюда эту дамочку. Как там ее? Карлайл?

Миссис Карлайл вошла в кабинет со всем своим достоянием — каракулевой шубкой, пестрым шейным платком и супругом. По сути дела, супруг ее и привел. Переступив порог, он решительно подошел к обеденному столу и произнес пылкую речь. Крамер воспринял ее весьма сдержанно и даже сказал, что приносит извинения. Затем он пригласил супругов присесть.

Миссис Карлайл приняла приглашение, мистер Карлайл отверг его.

— Нас задержали здесь почти на два часа, — заявил он. — Я сознаю, что вы должны исполнить свой долг, но и у