Злополучный номер - Евгений Евгеньевич Сухов
Иногда Козьму Игнатьевича просто нельзя было остановить: он говорил и говорил, строя кружева фраз такой сложности, что сам едва из них выбирался. Не удивительно, что, явившись к Григорию Ивановичу Стасько где-то без четверти десять вечера, он и купец Леонтьев засиделись у коммивояжера едва ли не до трех утра. Комолый говорил витиевато, иногда начинал новое предложение, забывая закончить первое, так что разобрать суть его слов было не всегда просто. Вот тут-то и приходил на помощь купец третьей гильдии Венедикт Серапионович Леонтьев. Он корректировал информацию, выходящую из уст Комолого, и преподносил ее для судебного следователя уже в удобоваримом и сокращенном виде…
– Я вернулся из своего магазина, что рядом с лечебницей, в половине девятого или около того, – начал свой рассказ купец и потомственный почетный гражданин Комолый. – Через полчаса – я успел скушать только миску борща да лишь пару кусков грибного пирога с хреном – слышу, стучится кто-то. Я решил не открывать, поскольку шибко не люблю, когда мне мешают трапезничать. От этого, знаете ли, страдает процесс переваривания пищи, а это чревато разными болезнями желудка, что мне, как торговому человеку и потомственному почетному гражданину, не с руки, да и неуместно. Представляете, ежели на каком-нибудь заседании земской Управы или городской Думы у меня вдруг начнет пучить живот? Может выйти конфуз или, того паче, непроизвольное испускание гнилостного воздуха, да еще со звуком, что вряд ли понравится собранию уважаемых граждан города Дмитрова. Да и моей репутации, торговой и общественной, такое обстоятельство наверняка нанесет значительный ущерб, и все это может произойти лишь потому, что какой-то вечерний визитер пришел ко мне во время обеда или ужина. А посему ни на какой стук я не стал реагировать и велел прислуге, покудова я не закончу кушать, никого не впускать. Но стук повторился еще и еще. Тогда я велел Геше…
– Это кто? – только лишь и успел вставить Воловцов.
– Что? – посмотрел на него Комолый.
– Это лакей Козьмы Игнатьевича, – быстро подсказал судебному следователю Леонтьев.
– Нет, ничего, прошу вас, продолжайте, – махнул рукой Иван Федорович.
– Так вот… Я велел Геше, чтобы он вышел и сказал этому визитеру, что я ужинаю и никого более на этом дню уже не принимаю. Геша слова мои посетителю передал и вернулся от него со словами, что, дескать, стучался ко мне господин Стасько, Григорий Иванович, коммивояжер, намедни прибывший из Москвы с партиями наручных и карманных часов. Он-де просит передать, что ожидает меня сегодня вечером у себя в нумере меблированных комнат госпожи Малышевой для продажи часов по совершенно не дорогой цене…
– Простите, вы, значит, были знакомы со Стасько? – прервал речь потомственного почетного гражданина судебный следователь.
– Да, я был с ним знаком, – подтвердил купец Комолый, слегка поерзав. – Он уже неоднократно приезжал в Дмитров для продажи часов, брелоков и цепочек к ним и всегда останавливался в меблированных комнатах Глафиры Малышевой…
– Вы уверены, что «всегда»? – переспросил почетного гражданина Воловцев.
– Уверен, – подтвердил свои слова Козьма Игнатьевич.
– И вы были, значит, знакомы со Стасько? – перевел взгляд на Леонтьева Иван Федорович.
– Да, был, – коротко ответил купец третьей гильдии. – У меня часовая лавка в торговых рядах, то бишь, в самом центре города, а Григорий Иванович специализировался аккурат на часах и принадлежностях к ним, причем, отменного качества, так что я иногда покупал у него товар. Немного, но покупал. Вот и в последний приезд Стасько я намеревался купить у него с десяток золотых и серебряных часов и даже подобрал для себя понравившиеся и отложил…
– То есть вы часы для себя выбрали, но оставили их в номере Стасько? – спросил Иван Федорович.
– Именно так, – ответил купец третьей гильдии. – А поутру, как и Козьма Игнатьевич, послал приказчика, чтобы выкупить часы и забрать их.
– Но их забрал убийца и грабитель, – констатировал судебный следователь Воловцов.
– Да, – коротко ответил Леонтьев.
– Хорошо, прошу вас, продолжайте, – обернулся к Козьме Игнатьевичу Иван Федорович.
– Ну, я поужинал, откушал жареной свининки, гусиного паштету, парного судачка с фунтик или полтора, запил ужин малагой, выкурил сигару и, с четверть часа отдохнув в креслах, направился к Стасько, – продолжил словоохотливый купец. – Прибыл я к Григорию Ивановичу где-то без четверти десять вечера и застал у него Венедикта Серапионовича, которого Стасько тоже, как знакомого купца, позвал к себе приобрести привезенные из Москвы часы. Часов у Стасько имелось две кожаные корзины. Надо сказать, что в первой корзине, побольше, особо интересного для меня было мало. Разве что с десяток брелоков да с дюжину цепочек. А вот в корзине, что была размером поменьше, лежали в красивых коробочках с бархатным подкладом золотые и серебряные дамские часики, которых у меня в магазине покуда не имелось. Среди них были золотые часы фирмы «Лонжин», в настоящее время пользующиеся спросом у дам, следящих за французской и итальянской модой. И хотя в Дмитрове таких изысканных сударынь наберется, пожалуй, не более двух десятков, иметь такие часы для продажи было бы совсем не лишним. Да и для расширения ассортимента, опять же, весьма выгодно с конъюнктурной стороны. К тому же недавно ко мне в магазин заглядывали ее сиятельство графиня Олсуфьева и генеральша
