Субъекты безумия - Чжу Минчуань
– Больного зовут…
Но тут же седовласый старик перебил зама Цзи:
– Он Небесный Владыка Грома и Всеобщего Преобразования[36].
– Что, что, что? – Услышанное привело меня в такой шок, что я трижды повторил одно и то же слово.
Все знали зама Цзи как человека с добрым нравом, но сейчас я впервые за несколько месяцев увидел его в дурном расположении духа – возможно, из-за того, что другие мешали ему осматривать больного. Я думал, что он вот-вот выйдет из себя и прикрикнет на столпившихся в кабинете людей. Вопреки моим ожиданиям зам Цзи глубоко вздохнул и медленно снял очки. В этот момент дверь открылась, и в кабинет вошел зам Ляо.
– Вон! Выметайтесь! Если вы совсем стыд потеряли, то я еще нет!
Зам Ляо все же решил не выходить на перекур. Старичок с седыми волосами не хотел ему уступать:
– Но…
Судя по всему, зам Ляо все утро сдерживал свой пыл, так как теперь он совершенно потерял самообладание:
– Никаких «но»! Вы хотите, чтобы и вас в психушку упекли? Опять ересь несете? Вы забыли, что я вам вчера говорил? Завтра не смейте сыпать обвинениями в мой адрес из-за того, что я вам не помог! Если кто-то еще хочет остаться здесь поскандалить, я того сразу…
Не успел зам Ляо закончить, как все буквально затряслись от страха. Одна женщина успела выскочить из кабинета, а остальные растерянно переглядывались. Затем один за другим, не оглядываясь, они вышли. Насколько я понял, все присутствующие были родственниками зама Ляо со стороны жены, которая совсем недавно родила. Я слышал, что у их ребенка диагностировали врожденный порок сердца. Конечно, заму Ляо последнее время пришлось нелегко, а тут еще и родственники принесли массу неприятностей, поэтому и попали под горячую руку…
– Прошу прощения, что заставил вас стать свидетелями этого цирка, – извинился зам Ляо, горько улыбнувшись и закрыв за ними дверь.
Заместитель Цзи не придавал этому большого значения:
– Подобные сцены для нас обычное дело.
– Этот мужчина, – я решил вернуться к нашему пациенту, – брат вашей жены?
Зам Ляо от напряжения стал массировать виски. Тяжело вздохнув, он ответил:
– Да, так и есть. Его зовут Чжу Кайхуай, он рабочий на конвейере обувной фабрики. Два месяца назад, когда моя жена должна была вот-вот родить, он уехал к родителям, чтобы забрать курицу, а потом собирался приехать к нам. В тот день шел ливень и был гром, он укрывался от дождя под деревом… Но в него ударила молния.
– Молния? – Меня это поразило. Я посмотрел на мужчину, лежавшего на кушетке. Впервые в жизни я видел человека, пораженного молнией.
Зам Ляо понимал, что сейчас его слова прозвучат абсурдно, поэтому он неловко улыбнулся:
– Вообще мой шурин честный человек. Ударившая молния убила курицу, но не его; он счастливчик. Один деревенский врач его спас.
– Что было потом? – спросил я.
Зам Ляо выдвинул стул, сел на него и продолжил:
– А потом он стал таким, каким вы его видите… Полное безобразие. Чуть подвигается – тут же теряет сознание и засыпает.
Я ничего не мог понять. Если человек находится без сознания, его нужно вести в общую больницу на обследование, а не к нам. Даже если б зам Цзи был сомнологом, думаю, он все равно ничем не смог бы помочь. В этом случае нужно комплексное обследование, а вся необходимая медицинская техника находится в больницах общего профиля. В то же время я успокоился: ведь, судя по словам зама Ляо, Чжу Кайхуай часто пребывал в подобном состоянии. Наверняка и этот раз не представляет угрозу его жизни. Неудивительно, что никто из родственников не переживал.
Учитывая состояние Чжу Кайхуая, пришлось бы приложить немало усилий для выявления диагноза – ведь в психиатрии диагноз ставится на основании выявленных симптомов, а не причины заболевания. Например, кашель является симптомом, однако причина болезни – воспаление легких. Но Чжу Кайхуай спал, и мы никак не могли выявить симптомы; как же нам тогда ставить ему диагноз и выявлять причину заболевания?
Можно сказать, что этот случай стал одним из самых странных в моей врачебной практике. Но более странные события еще ждали меня впереди.
3. Великое мастерство
Погода была очень жаркая, а окна и двери в смотровой комнате закрыты, но меня все равно немного знобило из-за температуры. Заместитель Цзи не был так строг, как заведующий. Увидев меня в обычной одежде, он ничего не сказал, но, заметив, как меня потряхивает, тут же поинтересовался моим состоянием. В нашем отделении все палаты круглый год заполнены пациентами, и обычно я очень занят, но сегодня появилась уникальная возможность научиться чему-то новому. Даже если температура поднимется до сорока градусов, я должен держаться.
Я кашлянул пару раз, но тут же сказал:
– Со мной все в порядке, продолжайте.
Зам Ляо, взглянув на заместителя Цзи, спросил меня:
– Уверен?
– Зам Ляо, когда вы успели стать таким нудным? – Я еле-еле держался.
– Заместитель начальника угрозыска, продолжайте, иначе ваш шурин опять проснется, и мы не сможем поговорить, – поторопил его зам Цзи.
Перед тем как зам Ляо начал свой рассказ, у меня появилась возможность внимательно рассмотреть его шурина. Это был щуплый мужчина средних лет с выступающими скулами и темно-желтоватой кожей. Предполагаю, что на нем был костюм, заимствованный у театральной труппы, – такой никто не станет надевать в качестве повседневной одежды, разве что для съемок в исторических фильмах. Вдобавок костюм был ему очень велик и явно не принадлежал ему. Далее я заметил в руках Чжу Кайхуая палку примерно двадцати сантиметров длиной – и не совсем понял, зачем она была нужна.
Это был первый раз, когда в процессе диагностики пациента я с ним не разговаривал. К счастью, так как зам Ляо полицейский, он старался описывать все объективно – в отличие от других родственников пациентов, которые начинают ходить вокруг да около, не касаясь ключевых моментов проблемы.
Как поведал нам зам Ляо, Чжу Кайхуай родился в Гуанси, в городе Чунцзо. Материальное положение его семьи было плачевным, и после девятого класса он бросил школу. Какое-то время занимался сельским хозяйством, а потом на пять лет уехал на заработки в провинцию Гуандун в город Шэньчжэнь. Там он познакомился с девушкой, которую вскоре увез к себе на родину. Девушка забеременела, Чжу Кайхуай женился на ней и, чтобы обеспечить свою семью, после возвращения в Чунцзо устроился рабочим на обувную фабрику, где
