Искатель, 2001 №6 - Рекс Тодхантер Стаут

Цаплина, конечно, задержали, поскольку репутация его была подмочена, за ним водились и другие грешки, например, он развозил по округе и продавал отдельным доверенным лицам по заниженной цене небольшие партии яиц, петушков и кур, явно вывезенных с фабрики левым поворотом. Обычная практика, оставшаяся еще со времен социалистической политэкономики. Хотя ведь чему тут удивляться, если раньше даже «у себя» воровали, то теперь-то у частных лиц, у акционеров, стыдно было бы не украсть. Однако же речь сейчас не о том. «Но меня смущает здесь не то, что Цаплина задержали, — сказал адвокат, — а то, что, так получается, задержали «волка за то, что сер», а не «за то, что овцу съел».

Тут Юртищев передохнул, ожидая со стороны Владимира Ивановича какой-нибудь подковырки, но сыщик пока помалкивал, принуждая тем самым собеседника к продолжению рассказа. Он понимал, что главное, что смущало в этом деле адвоката, еще не прозвучало. И Юртищев продолжал:

— Так, значит, Цаплина задержали, моторку его изъяли. Как проверить достоверность показаний подозреваемого о том, что он прибыл к месту гибели Журавлева уже после того, как прозвучал смертельный выстрел? Следователь решил провести следственный эксперимент. Цаплина привезли на озеро, куда впадала злополучная река Эхма, посадили в ту самую моторную лодку и в сопровождении милицейского катера заставили на полной скорости проехать двадцать километров, десять в одну сторону и десять обратно. Засекли время. Путешествие заняло ровно один час. Мало того, чтобы снять сомнение в том, что Цаплин умышленно мог занизить скоростные возможности моторки или чтобы не делал лишних зигзагов с целью увеличить время поездки и тем самым подтвердить свои показания, эксперимент повторили. Теперь моторкой управлял милицейский сотрудник. Уж он-то действительно выжимал из старенькой моторки все, что можно. Результат оказался тот же самый — ровно один час с точностью до секунд. Итак, согласно следственному эксперименту выходило, что мог успеть вернуться и застрелить своего напарника Цаплин. На этом основании ему и предъявили обвинение в убийстве, пока неумышленном.

— М-да, — промычал Владимир Иванович, дослушав рассказ, — то, что эта улика косвенная, косвеннее не бывает. Это одна сторона, это само по себе. Но улика ли это вообще? Надо еще хорошенько подумать, но, сдается мне, что-то со следственным экспериментом не так. Уж если его проводить, так и нужно было проводить в совершенно тех же условиях, на реке. Ведь тогда автоматически был бы учтен и фактор течения. Кстати, а какое там течение, ты не интересовался?

— Да-да, — согласился Сергей Феодосьевич, — я обратил внимание следствия на то, что следственный эксперимент нельзя было проводить в стоячей воде озера. Ведь на реке течение. В эксперименте лодка плыла все время в стоячей воде, тогда как в действительности она двигалась в реке, сначала против, а потом по течению. На это мне какой-то эксперт из следственной группы, умник, понимаешь, с издевкой обронил, мол, физики я в школе не усвоил. Что плыть в стоячей воде, а что в движущейся реке, мол, разницы никакой нет. Половину пути на реке течение помогало моторке двигаться, а вторую половину пути в такой же мере препятствовало движению, так что оба эти фактора взаимно компенсируют друг друга. Ведь пути, пройденные по течению и против течения одинаковы. В общем, посадил он меня в лужу. Но все равно не убедил. А почему — сам не пойму. — Юртищев обескураженно помотал головой. — А в арифметике этой я действительно плохо смыслю. Вот почему к тебе и обратился за советом. Ты-то ведь у нас спец по всем направлениям.

— Интересно вы, люди, рассуждаете, — с улыбкой заметил Интерполов, делая ударение на «вы, люди», как будто себя человеком не считал и к «людям» не причислял. — Если кто-то знает сольфеджио, так он уже и музыкант, выучил таблицу умножения — математик, а уж если все тридцать три буквы алфавита освоил, то вообще писатель. Вот и стали выделять спецов по направлениям. А если нормальный человек с нормальным базовым образованием владеет понемногу, в пределах доступного ему времени, всем, первым, вторым, третьим, и пятым — десятым, так он уже в глазах общества и белая ворона, эрудит, «специалист по всем направлениям»! Ну, это я так, в порядке общего замечания, ты не обижайся, — похлопал приятеля по плечу Владимир Иванович. — Но ты мне так и не сказал, какова скорость течения реки-то? Ты сам-то был на месте?

— Да, о скорости течения, — спохватился адвокат. — Был, конечно, я на реке. Мы хоть и с ущербным базовым образованием, — ехидно огрызнулся он на реплику Интерполова, — но выезжаем за счет интуиции и богатого практического опыта. Скорость течения на тот момент, по оценкам местных жителей, составляла величину около 0,3 метра в секунду. И это запротоколировано. Обвинение эту оценку приняло.

— Знаешь что, Сергей Феодосьевич, — сказал без своей обычной насмешливости сыщик, — я тебе благодарен за то, что ты обратился ко мне и подкинул неплохую задачку. Но давай-ка ты уточни ее. Тебе что требуется, только доказать невиновность твоего подзащитного или же установить и тех или того, кто убил? Если речь идет о раскрытии этого убийства в полном смысле, то у меня ни времени, ни интереса нет. Это отработка версий, связанных с производственными, акционерными мотивами или с возможной пьяной ссорой на берегу. Это бесконечные допросы свидетелей. В общем, длинно и скучно.

— Да нет, конечно, — ответил Юртищев, — разыскивать подлинных виновников в смерти Журавлева, это задача не моя. А мне нужно только найти железные аргументы в пользу невиновности в этом эпизоде Цаплина.

— Ну, тогда это как раз тот случай, когда я могу быть тебе полезен, — согласно кивнул головой Владимир Иванович, думая о чем-то своем. — Более того, кажется, я уже нашел решение, но еще дома прикину, чтобы быть совсем точным, и тебе вечерком позвоню. Идет?

— «Идет! Сказал Финглей!», — процитировал Бернса Сергей Феодосьевич, и они расстались.

Через несколько дней Цаплину изменили меру пресечения — его освободили из-под стражи. Более того, с него было снято обвинение в убийстве. Адвокат добился этого, утверждая, что следственный эксперимент проведен некорректно, и его результаты принципиально неверны. Он представил веские аргументы. В его заявлении по этому поводу говорилось, что обвиняющая сторона поддалась искушению посчитать, будто бы выигрыш во времени на первой половине пути компенсируется проигрышем времени на второй половине, и в итоге влияние течения не скажется. Но это не так. Адвокат (читай — Интерполов, хотя сам Владимир Иванович