Обыкновенная война - Борис Геннадьевич Цеханович
– Балбесы, вы чем думаете: башкой или задницей? На хрен такое укрепление нужно? Для меня вы что ли строите? Это я сейчас стрелял с АКСУ, да калибр у меня гораздо меньше, а придут с Алхазурово боевики, у них ведь автоматы посерьёзней и калибр 7.62. Пуля не только прошьёт эти деревяшки, но и у вас все кишки через спину унесёт. Ну, посмотрите: вот пуля вошла – видите какое маленькое входное отверстие. А теперь посмотрите, как она вышла и какие щепки вырвала. А пуля 7.62 полспины вынесет вместе с позвоночником. Немедленно, сейчас же все ящики наполнить камнем или землёй. Вам понятно? – Для убедительности я легонько стукнул каждого, кто строил наблюдательный пост кулаком в лоб. Работа закипела, но всё равно приходилось постоянно вмешиваться, показывая, что землю не только надо в ящики насыпать, но и утрамбовывать её там плотнее.
Пока мы занимались оборудованием блок-поста, мимо нас в сторону Чишков прошла развед. рота, штаб полка, комендантская рота и другие подразделения обеспечения. Минут через сорок из-за поворота вынырнул мой БРДМ, на котором на разведку уходили наши в деревню, за ним на прицепе тянулся грузовой ГАЗ-53, из кабины которого, весело улыбаясь, выглядывал Карпук. Я знаком показал свернуть им в кусты, чтобы автомобиль не был виден с дороги. С БРДМа соскочил Кирьянов, а из кабины вылез довольный техник: – Борис Геннадьевич, в деревне никого нет. Пошарились по домам: всё ценное имущество жители снесли в три дома на дальней окраине деревни. Но мы оттуда ничего брать не стали и бойцам ничего не сказали, чтобы не лазили туда. А на соседней улице вот этот трофей прихватили.
Я молча обошёл, сопровождаемый товарищами, машину попинал колёса, ухватился за борт и заглянул в кузов, который был полностью забит домашними вещами.
– Ну, я понимаю, приволокли машину, но на фига вы это взяли? – Недовольно кивнул на имущество.
– Борис Геннадьевич, – начал рассказывать Карпук, – она уже с вещами стояла и разгружать её не стали. В неё бензин осталось залить и аккумулятор поставить и будет у нас своя хозяйственная машина. Будем ездить за водой на ней и за ещё чем-нибудь.
Я недовольно поморщился – не люблю такие трофеи, но настроение портить ребятам не стал: – Ладно, занимайся машиной. Что можно использовать в хозяйстве пусть взвода разберут, а всё остальное сложить в кусты и чем-нибудь закрыть. – Я ушёл, чтобы не наблюдать, как солдаты с удовольствием шуруют в вещах, а через полчаса сначала послышались гулкие хлопки двигателя «газончика», ещё через минуту он ровно и радостно загудел. Довольный Карпук вместе с Кирьяновым затащили в кузов ёмкости под воду и уехали к колодцу, а через сорок минут вернулись и торжественно стали щедро раздавать воду. Я уже смирился с новой забавой техника и с удовольствием помылся нагретой водой. Теперь можно воду было не экономить, поэтому на завтра назначил банный и постирочный день. Вечером, тщательно проинструктировав замполита и Игоря, отправил их во второй взвод, а сам приготовился к первой ночи на новом месте. Но ночь прошла без происшествий. Утром приехал Алексей Иванович и Игорь, доложили что ночью они сумели засечь несколько позиций боевиков, но трогать их не стали, правильно считая, что сил пока маловато. Поставили задачу на день проследить, будут ли боевики и днём на этих позициях.
Вместе позавтракали и разъехались: я поехал в штаб полка на совещание, а замполит с техником уехали за третьим взводом. Быстро промчался по улице вдоль деревни, ещё раз отметив безлюдность улиц, проскочил блок-пост второго взвода, через триста метров остановился на окраине посёлка Пионерский. Вчера, когда выставлял взвод на позицию и организовывал взаимодействие с пехотой, времени разглядывать местность и бывшие позиции боевиков не было. А сейчас, сидя на машине, внимательно осмотрел огромную скалу, на которой располагались боевики и три дня не давали десантникам пройти по дороге в ущелье. Практически все деревья на скале были искорёжены, разбиты огнём артиллерии и обожжённая листва приобрела бурый цвет. Такие же бурые пятна, наблюдались практически во многих местах леса, покрывающего хребет от подножья до вершины, где и сейчас не прекращалась вялая перестрелка между седьмой ротой и боевиками.
Проехав ещё двести метров, остановился в самом узком месте, где дорога делала поворот за скалу: от скалы до обрыва реки было метров двадцать-тридцать. И ещё более узким это место делала расщелина шириной метров семь, которая змеилась от обрыва и метров пять не дотягивала до асфальта. Мы слезли с БРДМа и заглянули в расщелину, которая отвесными краями уходила до уровня реки. В пяти метрах от поверхности, заклинившись между каменными стенами, висела подбитая боевая машина десантников, а на краю расщелины стояло дерево, с ветвей которого и сняли раненого механика-водителя.
За скалой нас встретило сильное зловоние от нескольких трупов коров, которые раздувшись, лежали на обочине дороги. Зловоние до того было сильным и «липким», что даже проехав этот участок, ещё некоторое время ощущали трупный запах идущий уже от нашей одежды. Но вот дорога влилась в небольшое поселение: справа потянулась невысокая каменная стена, за которой располагались одноэтажные здания типичной больничной архитектуры. Причём, этак годов тридцатых. Среди них живописно располагались машины и радийки роты связи. Несколько салонов, где жили командир, начальник штаба и остальные замы были обнесены маскировочными сетями и вход к ним охранял боец с развед. роты. Рядом со штабом, в здании на высоком фундаменте уже разместился полковой медицинский пункт. Всё это располагалось под большими и высокими деревьями, что придавало колоритный вид командному пункту. Слева от дороги стояли
